Летом 2005г. нами была проведена фольклорная экспедиция в Ефремовский район Тульской области. Это самый юго-восточный район области граничащий с Рязанской и Липецкой областью.
Город Ефремов — один из старейших городов Тульской области, основанный в 1637г. на берегу реки Красивая Меча, как один из городов Белгородской оборонительной линии. Ключевский называл территорию на границе леса и степи в области верхнего Дона «первоначальной родиной казачества». По преданию, предводителем одной из казачьих ватаг был Офрем. Вероятно, он устроил свою резиденцию на берегу Мечи, в месте, удобным для контроля за Муравским и Зеленковским шляхами. По легенде, он грабил только награбленное и помогал бедным. Добрая слава о местном Робин Гуде долго жила в устной традиции. Потом возник здесь починок, выросший в деревню, названную Офремовской.

С появлением города-крепости представители разных русских земель и «инородцы» оседали в Ефремове. Гарнизон южного форпоста был многонационален и разнороден в военном отношении. Защитники города не только несли службу, но и создавали семьи, обзаводились хозяйством. Так возникли Пушкарская, Стрелецкая, Староказачья и Иноземская слободы. Позднее, уже при Екатерине II, в Ефремове был размещен черкесский полк, память о котором осталась в названии улицы, а примесь горячей кавказской крови сохранилась в облике и темпераменте ефремовцев. (старожилы до сих пор еще помнят как «Ш[а]миля» плясали). Но и задолго до возникновения города этот край был отмечен особой метой. В последнем предложении встретились два однокоренных слова с беглой согласной ме-ч — ме-т. К старославянскому единому источнику относятся и близкие слова с корнем ме-ж. Межа или меча — этими понятиями обозначалась граница, раздел между территориями, отличающимися друг от друга. Надо полагать, что мечой называли полосу, отделяющую степь от леса. Для наших предков это была очень значимая граница.
Только одна Меча была удостоена великолепного эпитета «Красивая», который присвоили ей примерно в конце XVIII века восторженные романтики из просвещенных дворянских гнезд. Вот как говорил о ней писатель пушкинской поры Николай Филиппович Павлов: «Красивая Мечь прозвал ее народ, не согласуя прилагательного с существительным. В том месте, где она выгибается наподобие рога и где стоит село Изрог, сохранилось до сих пор темное предание. Рассказывают, что там какой-то Ярослав переезжал когда-то через мост в коляске; что лошади провалились, что он для спасения любимого коня вынул меч и хотел обрубить постромки, но уронил его в воду…
Есть еще предания, близ нее лежит так называемый Конь-Камень, окруженный своими обломками и другими камнями, вросшими в землю. У иных это — проезжий витязь, это — безбожный народ, который осмелится творить в честь его игрища и пляски на день св. Вознесения. У иных это — чужестранный богатырь, который ехал по заповедным лугам и не поклонился на привет красных дев да молодых парней, сказав, что на земле не кланяется никому. Гром наказал его.
Там накануне Иоанна крестителя, Ивана Купалы сверкает таинственный огонь по верхам гор, спускаются с неба свечки и венцы. „Свечка горит“, скажут вам, указывая на фосфорное сияние. Бог весть, кто затеплил эту лампаду, только она теплится над схороненными кладом или над русским убитым за независимость».
Длительный период в истории помечье было местом, где сходились не только природные зоны, но и границы государств, ранее — линии столкновения и соприкосновения племен. Здесь сбегались потоки расселения славянских, финно-угорских, тюркских родов. Немного севернее поселялись древние балты. На Мече заканчивались маршруты кочевий сарматов. Северные пределы Великого Хазарского каганата охватывали эти места, пока не отвоевала их рать князя Святослава Игоревича.
В XII-XIII веках тут же сходились границы Черниговского и Рязанского княжеств, затем Великого Литовского, Московского и Рязанского княжеств и золотоордынского улуса. В период, предшествовавший Куликовской битве, между Московским, Рязанским и Литовским государствами существовало татарское наместничество, которым одно время владела Тайдула — жена хана Джанибека. Это была территория, уходившая клином из южных степей в сторону Москвы, включавшая, возможно, Тулу. Земли нынешнего Ефремовского района, вероятнее всего, входили в состав этого буферного государства.
К концу XV века Ефремовский край стал периферией Московского государства, причем на долгие годы малонаселенной, ибо почти два века здесь оставалось самое уязвимое для Москвы направление: прямой путь из Крыма, по которому то и дело совершались набеги на Русь.
Зато сразу после основания Ефремова в его округе отмечался быстрый рост населения, в край спонтанно устремилось переселенческое движение крестьян из центральных и северных уездов. С собой они приносили из разных мест обычаи, традиции, житейский опыт. И даже в названиях сохранялась память о корнях: в пределах Ефремовского уезда середины XIX века были поселения Ярославка, Мордовка, Владимирское (ныне Писарево), Рязановка, Скопинцево, Болховская, Смоленское и др.
На столбовой дороге истории оказался Ефремов в конце XVII века, во время Азовских походов Петра I. Граница петровской России отодвинулась далеко на юг к Азовскому морю, и Ефремов окончательно утратил свое былое военное значение. А в результате проведенных Петром I преобразований и реформ служилые люди Ефремова с 1719 года превратились в однодворцев (особую группу государственных крестьян. Принцип распределения общих земель у них был не подушным, а подворным (возможно, отсюда и название «однодворцы»)).
8 марта 1778 года Екатериной II был утвержден герб города Ефремова, отразивший главное в его экономике того периода. Вот его описание: «В зеленом поле три плужных сошника серебряные, показующие упражнение народа сей страны в земледелии».
Такая вот необычная судьба у Ефремова.