Протокол собрания жителей с. Ступино.
(не подробный)

Максимов А. И.: Уважаемые сельчане! Причиной нашего собрания сегодня является объявление, помещённое в газете 22 января этого года, где написано, что 24 февраля 11 года в селе мордовка проводятся публичные слушания по вопросу реорганизации МО Ступинское путём объединения с МО Лобановское и Козьминское. В связи с этим у нас возникло очень много непонятного. Давайте сегодня на собрании дадим оценку происходящему и выскажем своё мнение и на основании этого примем решение.
У нас сегодня необычная повестка дня и многим из вас да и мне тоже непонятно откуда возник этот вопрос реорганизации. Непонятно, почему наша глава Шорина решила провести публичное слушание только в Мордовке. А что, мнение других населённых пунктов МО Ступинское не нужно? С каких пор нашу судьбу должны решать за нашими спинами?
Все эти почему адресованы нашей главе МО Ступинское Шориной Г. Г., но она на наше собрание не приехала.
Руденко Р. А. – депутат МО Ступинское
Инициатива реорганизации исходит от МО Ефремовский район с целью объединения бюджетов. Такое объединение отдалит власть местного самоуправления от народа.
Ликвидация МО Ступинское явно приведёт к ухудшению качества жизнеобеспечения жителей населённых пунктов. Поэтому считаю, что эта затея с объединением жителям сёл и деревень не нужна.

Читать дальше

Когда моей дочери было 3 года, ей очень нравилось все называть своими именами.
Каждые выходные мы ездили на дачу в Калиновский поселок, близ Ступино.
В дороге дочка спрашивала нас: а это что? а это? мы ей отвечали.
Так она и запомнила на всю жизнь «Белая церковь», «Красная церковь».
Дочь выросла, родители отстроили в деревне дом, заболела и умерла мама,
дочь уехала учиться в другую страну, там вышла замуж, а они все стоят —
Белая церковь в Благодати и Красная церковь в Ступино.
Однажды я зашла в разрушенный Храм. Там от жары спасались овцы.

Читать дальше

У нас была коза. Редкой породы. Мой отец гордился надоями и говорил, что наша Белка Зоанинская.
Ее, моим родителям продала женщина, которой надо было лечь в больницу. Девать козу было некуда, и она решилась продать друга, как она сама им сказала. Родители рассказывали, что оторвать Белку от прежней хозяйки стоило трудов. Воспитывала хозяйка козу вольно: маленькой козочкой она не привязывала ее, и та везде ходила за ней повсюду. Когда женщина ходила в магазин, Белка ждала ее у выхода, наравне со всеми деревенскими Шариками.
Характер у Белки был повышенно свободнолюбивый. В нашем доме Белка признавала только отца, и то потому, что
он регулярно показывал ей вожжи. Заборов Белка не признавала, и полоса препятствий в виде невысокого заборчика была ею уничтожена. Белка заявила свои права на всю нашу территорию. Она пыталась даже в дом пробраться. Но тут уж мы все встали горой. Белка сделала вид, что сдалась, но регулярно захаживала в дом на предмет: чем бы тут поживиться. Поживиться наша коза любила.Белка съела мамину розу, которую я привезла ей на День Рождения. Шикарная была роза. Козлята от белки были пугливые, как и положенно козочкам, а сама Белка была бесстрашна, как бультерьер. Если бы она умела лаять, из нее бы получилась хорошая сторожевая коза. Бодалась Белка крепко,
настойчиво требовала сухарей, особливо при дойке. Сложный характер козы и ритуальные церемонии мне скондочка
было не так просто освоить. Поэтому, когда я пыталсь доить Белку, то это заканичвалось тем, что она или совсем не давалась, или опрокидывала ведерко с уже сдоенным молоком. У отца с Белкой были отношения уважительно строгие: когда он ее доил, он с нее требовал; когда она есть хотела -отец все бросал, и шел к Белке. Однажды Белка принесла козлят в Рождество. Мы все затолкались в козлятник и там провели много времени умиляясь происходящему. Белка выглядела счастливой матерью, и нас не гнала, требовла что бы мы ее галадили и жалели. Я очень любила нашу Белку, несмотря на то, что она постоянно гоняла моих девчонок: Алиску и Аньку. Когда со двора доносился плаксивый Анькин голос «ну Бееелкаааа» это означало, что Белка терроризирует их на предмет вымогания чего-нибудь вкусненького, бодает их по этому поводу. Меня Белка как-то не трогала, может быть потому, что я ее частенькоо рисовала и фотографировла.

Потом мама сильно заболела, и отец продал нашу Белочку, которую все мы очень любили. Интересно, жива ли еще наша Белка, Ангел счастливых дней?

Я очень хочу увидеть отца.
Но больше того, что бы увидеть его, хочу что бы снова, между Ступино и Калиновским поселком появился мост. Когда-то он был там, построенный в войну, как и дорога на Калиновку, что идет через Шилово.
Мост грохотал своими надорванными листами железа, он был не красив, он был с ямами у краев, но он – был. И по нему могли ходить люди туда-сюда, и ездить машины. В Калиновке с десяток домов, остающихся в зиму, но в этих домах живут пожилые люди, и им, так же, как и другим нужны: хлеб, больничка, почта, автобус в город.
Альтернатива сильно дальше.
Мост унесло весной, после того, как пошли льдины взорванные рыбаками. Он стоял не один десяток лет, не знаю сколько точно, но никому не приходило в голову раньше взрывать льдины, ради пары рыбешек.
Отец ухаживал за тяжко больной парализованной мамой самоотверженно. Только потом я узнала, как ему далось все то, что они прожили в изоляции. Отец несколько раз проваливался под лед, когда ходил в Ступино за хлебом, продуктами, в больницу за лекарствами для мамы.
Сильно ухудшившиеся, и без того не сладкие условия жизни в поселке, всколыхнули самоорганизующееся начало в некоторых его жителях. Одна из них, именем Галина, упорными битвами с районными властями добилась выделения средств на восстановление моста. Силы для строительства были выделены могучие: один кран, два таджика и три тысячи денег.
Мужики в количестве трех человек, среди которых был и мой отец, стали думать, как наиболее рационально восстановить мост. Прикидывая и так и эдак, используя русский мат и незаурядные способности изощренного, смекалистого ума, приспособленного к различным хитростям, они вместе с таджиками по уши в воде, в условиях приближенных к военным, смогли восстановить мост. Правда, только в пешеходном варианте. С мостом снова ожила связь Ступино и Калиновки. Теперь к мосту было совсем другое отношение. Чуть только снежные завалы или ледяные торосы накапливались, мужики и бабы выходили с ломами «чистить» мост. Даже мне удалось поучаствовать в таком деле.
Но рыбаки снова стали взрывать лед, и мост снова унесло.
Теперь связь Ступино и Калиновки отсутствует. А значит до ближайшего магазина, больницы, автобуса, почты, идти в Мечнянку часа два по зимнему полю, проваливаясь в снег по..., «ну..., вам по пояс будет».
Прошлым летом я пыталась купить в Калиновке молоко: пошла по деревне выискивая сено в стогах.
-Э… чего захотели… да у нас одна корова на три деревни и та в Мечнянке, и все молоко уже расписано, вам не продадут.
Нету в деревнях молока. И моста нету, и в огромном Ступинском Храме, который сохранил на своих поруганных стенах единственную фреску — Святого Тихона Задонского, летом скрываются от жары овцы.

Ездили с жительницей Ефремова Абрамовской Людмилой, которая выразила желание поехать,
о чем она мне сообщила ранее: я за ней заехала.
Людмила здорово помогла: и подарки разгрузить, и песни петь,
и с ба-де общалась она тепло и по-свойски.
За что ей огроменное спасибо, одна бы я не справилась.

Встретили нас радостно. Бабушки и дедушки, пока мы таскали подарки выглядывали из своих палат,
и застенчиво стпрашивали:
— Нам уже идти в столовую?
Я была очень рада их видеть. Они уже стали родными, даже ехидная Евдокия Ивановна была как Снегурочка: добрая и улыбчивая.
Читать дальше