Поездка в Ефремов из Москвы на автомобиле осенью прошлого года.
Опубликовал unrasiert в личный блог
+1
Так случилось, что прошлым летом я довольно много читал Паустовского. Так сказать, наверстывал упущенное. В юности я его, разумеется, читал, и знал, что писатель он первоклассный. Но кое-какие вещи остались непрочитанными, были отложены «на потом». И где-то глубоко в памяти хранились эти «закладочки», не показываясь до поры до времени. А в этом году, после нескольких «напоминаний» в виде разговоров с друзьями и перечитывания Трифонова, коего учителем был Паустовский, руки наконец дошли. О полученном при этом удовольствии разговор особый, здесь же речь пойдет о спровоцированной одним коротким эпизодом из его «Книги о жизни» поездке.
В конце второй части книги, где речь идет о самом кануне февральской революции, автор рассказывает, как по заданию редактора московской газеты, где он работал, он поехал в «служебную командировку»:
«…Вскоре после убийства Распутина лысый позвал меня к себе.
— Вот что,-- сказал он,-- ваши очерки нравятся. Вам удается уловить нечто такое… народное. Поэтому возникла идея — послать вас в глухой уезд, чтобы написать, о чем думают сейчас в тургеневской России.
Я согласился. Начали соображать, куда бы поехать, где найти поближе к Москве самый глухой уезд.
При разговоре присутствовал известный театральный критик и знаток Чехова, кротчайший Юрий Соболев. Все и в глаза и за глаза звали его Юрочкой.
— Чехов писал,-- сказал Юрочка,-- что воплощением российской дичи был для него городок Ефремов Тульской губернии. Это где-то под Ельцом. Кстати, тургеневские места. Ефремов стоит на реке Красивая Меча. Помните «Касьян с Красивой Мечи». Вот и поезжайте туда…»
В этом месте я подумал, что, судя по тому, как мало я в жизни встречал упоминание этого города (хотя название я знал, и даже где он находится, примерно себе представлял), он и сейчас, скорей всего, остался «воплощением российской дичи». Интересно, подумал я еще – а что там изменилось за прошедшие сто лет? Как выглядит сейчас эта «тургеневская Россия»? Вот бы собраться да и поехать туда, своими глазами посмотреть!
И чем дальше я читал о впечатлениях автора от этого города (а ткань повествования у Паустовского такая рельефная, зримая, ее как будто можно пощупать пальцами), тем больше росло это желание. Возникло какое-то щемящее чувство от предвкушения – как это будет, когда я увижу неизбежным образом изменившийся, но все равно тот же самый город своими глазами…
«…В седом свете занимавшегося зимнего утра городок оказался до удивления маленьким и облезлым.
Кирпичная тюрьма, винокуренный завод с тонкой и длинной железной трубой, насупленный собор и одинаковые, как близнецы, домишки с каменным низом и деревянным верхом — все это при свете еще не погашенных, заспанных фонарей вызывало уныние. Пожалуй, единственным интересным зданием были торговые ряды на базаре.
Какое-то подобие колонн и арок украшало их и говорило о старине…»
…
И – удивительное дело – но замысел этот удалось-таки реализовать. Идею с энтузиазмом подхватила одна моя знакомая, постоянная спутница в краеведческих вылазках, большой знаток и ценитель творчества Паустовского (она, собственно, была одним из упомянутых в самом начале собеседников, напомнивших мне о давнем желании вернуться к чтению его книг). Она же и провела основную работу по сбору материалов о Паустовском и Бунине в Ефремове – так как с этим городом тесно связана еще и жизнь нобелевского лауреата (там даже есть его музей).
В общем, оказалось, что у Паустовского с Ефремовым все было не так, как написано в его книге (что, надо сказать, типично для Паустовского, бывшего, как известно, порядочным мистификатором). В Ефремов перед самой революцией он попал отнюдь не случайно – оттуда родом была его тогдашняя жена. И был он там тогда уже не в первый раз. И то, что здесь жили родственники столь высоко ценимого им Бунина, и сам Бунин бывал здесь неоднократно, влюблялся, вдохновлялся, тоже, без сомнения, было важно для Константина Георгиевича. Не так – но от этого не менее интересно!
Короче, в начале сентября мы таки собрались – и поехали.
Еще в Москве мы узнали, что многое из упомянутого Паустовским да наших дней не дожило. Ни собора (даже двух, имевшихся до революции), ни торговых рядов с «подобием арок и колонн» увидеть сейчас нельзя. Даже здание вокзала полностью перестроено.
Осталась только общая «облезлость» (порой переходящая в откровенную разруху, что, впрочем, увы, типично для всех наших небольших городков) и видны еще кое-где «домишки с каменным низом и деревянным верхом».
Вот они, «домишки»:
Ну и облезлость…
А река Красивая Меча оказалась действительно красивой!
Таким было первое впечатление, таким мы увидели город по приезде. А потом мы начали исследовать его глубже. И ему удалось произвести на нас впечатление, о да. Но об этом – в продолжении.
В конце второй части книги, где речь идет о самом кануне февральской революции, автор рассказывает, как по заданию редактора московской газеты, где он работал, он поехал в «служебную командировку»:
«…Вскоре после убийства Распутина лысый позвал меня к себе.
— Вот что,-- сказал он,-- ваши очерки нравятся. Вам удается уловить нечто такое… народное. Поэтому возникла идея — послать вас в глухой уезд, чтобы написать, о чем думают сейчас в тургеневской России.
Я согласился. Начали соображать, куда бы поехать, где найти поближе к Москве самый глухой уезд.
При разговоре присутствовал известный театральный критик и знаток Чехова, кротчайший Юрий Соболев. Все и в глаза и за глаза звали его Юрочкой.
— Чехов писал,-- сказал Юрочка,-- что воплощением российской дичи был для него городок Ефремов Тульской губернии. Это где-то под Ельцом. Кстати, тургеневские места. Ефремов стоит на реке Красивая Меча. Помните «Касьян с Красивой Мечи». Вот и поезжайте туда…»
В этом месте я подумал, что, судя по тому, как мало я в жизни встречал упоминание этого города (хотя название я знал, и даже где он находится, примерно себе представлял), он и сейчас, скорей всего, остался «воплощением российской дичи». Интересно, подумал я еще – а что там изменилось за прошедшие сто лет? Как выглядит сейчас эта «тургеневская Россия»? Вот бы собраться да и поехать туда, своими глазами посмотреть!
И чем дальше я читал о впечатлениях автора от этого города (а ткань повествования у Паустовского такая рельефная, зримая, ее как будто можно пощупать пальцами), тем больше росло это желание. Возникло какое-то щемящее чувство от предвкушения – как это будет, когда я увижу неизбежным образом изменившийся, но все равно тот же самый город своими глазами…
«…В седом свете занимавшегося зимнего утра городок оказался до удивления маленьким и облезлым.
Кирпичная тюрьма, винокуренный завод с тонкой и длинной железной трубой, насупленный собор и одинаковые, как близнецы, домишки с каменным низом и деревянным верхом — все это при свете еще не погашенных, заспанных фонарей вызывало уныние. Пожалуй, единственным интересным зданием были торговые ряды на базаре.
Какое-то подобие колонн и арок украшало их и говорило о старине…»
…
И – удивительное дело – но замысел этот удалось-таки реализовать. Идею с энтузиазмом подхватила одна моя знакомая, постоянная спутница в краеведческих вылазках, большой знаток и ценитель творчества Паустовского (она, собственно, была одним из упомянутых в самом начале собеседников, напомнивших мне о давнем желании вернуться к чтению его книг). Она же и провела основную работу по сбору материалов о Паустовском и Бунине в Ефремове – так как с этим городом тесно связана еще и жизнь нобелевского лауреата (там даже есть его музей).
В общем, оказалось, что у Паустовского с Ефремовым все было не так, как написано в его книге (что, надо сказать, типично для Паустовского, бывшего, как известно, порядочным мистификатором). В Ефремов перед самой революцией он попал отнюдь не случайно – оттуда родом была его тогдашняя жена. И был он там тогда уже не в первый раз. И то, что здесь жили родственники столь высоко ценимого им Бунина, и сам Бунин бывал здесь неоднократно, влюблялся, вдохновлялся, тоже, без сомнения, было важно для Константина Георгиевича. Не так – но от этого не менее интересно!
Короче, в начале сентября мы таки собрались – и поехали.
Еще в Москве мы узнали, что многое из упомянутого Паустовским да наших дней не дожило. Ни собора (даже двух, имевшихся до революции), ни торговых рядов с «подобием арок и колонн» увидеть сейчас нельзя. Даже здание вокзала полностью перестроено.
Осталась только общая «облезлость» (порой переходящая в откровенную разруху, что, впрочем, увы, типично для всех наших небольших городков) и видны еще кое-где «домишки с каменным низом и деревянным верхом».
Вот они, «домишки»:
Ну и облезлость…
А река Красивая Меча оказалась действительно красивой!
Таким было первое впечатление, таким мы увидели город по приезде. А потом мы начали исследовать его глубже. И ему удалось произвести на нас впечатление, о да. Но об этом – в продолжении.
