Наблюдая за тем, что происходит в Егорьевске, где местные жители в едином порыве в качестве одной из мер против создания на территории города лагеря для мигрантов, решили провести региональный референдум, Ефремовцы вполне могли бы задуматься о том, что подобный способ не так уж и сложен, чтобы отделиться от Тульской области и войти в гораздо более близкий и желанный Липецкий регион. Всего-то и надо инициативную группу из 10 человек, интересно, дойдет ли до референдума в МО Страховское.

Егорьевский синдром
В подмосковном Егорьевске живет примерно 71 тысяча человек. В городе есть стадион, неработающий кинотеатр и гостиница. Из достопримечательностей – памятник Ленину и единственный в мире монумент, посвященный корзине. Совсем скоро в Егорьевске пройдет первый за многие годы в России региональный референдум – демократический жанр, крепко позабытый за три путинских срока.

Федеральные референдумы по созданию новых субъектов РФ в середине нулевых, конечно, проводились, но всегда оркестрировались властью. В 2005 году коммунисты пытались организовать партийный референдум федерального уровня, но им запретили, и они провели народный референдум в нескольких областях страны по списку вопросов: пенсия, коммунальные услуги, здравоохранение. Экологи тоже пытались затевать референдумы, но вовсе безрезультатно. Организовывать местные референдумы по социальным проблемам в России традиции нет. Между тем для того чтобы провести референдум на локальном уровне, достаточно инициативной группы из десяти человек. Вот в бунтующем нынче Егорьевске об этом внезапно и вспомнили.

Симптоматично, что возвращение референдума, инициированного снизу, происходит на 101-м километре от Москвы. Жителей шокировало известие о том, что к ним едет лагерь мигрантов из числа тех восьмидесяти, которыми ФМС собирается покрыть всю Россию. Егорьевец – от главы района до пенсионерки – оказался активистом: выходит на митинги, пишет письма Воробьеву и подписывает петиции. Прошло всего несколько дней с момента начала сбора подписей, а уже 25 тысяч набралось – больше трети населения против создания лагеря на территории района. Можно было бы подумать, что егорьевца возмущает сама идея лагеря, куда запирают ни в чем не повинных людей. Но в действительности егорьевец опасается, что пройдоха-мигрант сможет сбежать из спецприемника. «Мы боимся, что эти люди будут выходить в открытый мир и создавать нам дополнительные криминальные проблемы. У нас в городе есть следственный изолятор областного подчинения, два психоневрологических интерната, специальная школа-интернат и кожвендиспансер. У нас так много очагов социального напряжения и своих мигрантов хватает», – объясняет мне журналистка из местной газеты «Егорьевское утро».

ФМС успокаивает: «Они не уголовники, не воры и насильники. Это обычные граждане, желающие заработать, но ввиду отсутствия документов они не имеют права находиться в стране». Поэтому их можно посадить в лагерь за железной проволокой, где они будут ждать выдворения – правда, сколько, никто не знает. Этого ФМС, конечно, не говорит.

В противостоянии гуманистов из миграционных служб и демократов-егорьевцев сам мигрант не имеет ровным счетом никакого голоса. Он как прокаженный, запертый в средневековый лепрозорий. Чем толще и непроницаемее стены, тем спокойнее спится бюргеру. Референдум выбран тоже далеко не случайно – народный сход на Руси всегда собирался в случае, если грозила серьезная опасность.

Любопытно теперь, что же будет с мигрантами, если егорьевский синдром пойдет по России и все откажутся пускать на свои земли инородцев. А еще запретят государству платить за гречку в лагерях, обратный билет домой и теплую одежду. Какие новые изобретательные решения предложит власть? По старой традиции начнет свозить народ в глухие сибирские поселения? Или, может, народное вече решит вопрос? Наверное, по нему в свое время в Егорьевске тоже захотят провести референдум. Как показывает практика, прогрессивные силы в нашей стране вообще больше всего любят задаваться вопросом «Да или нет?». Такова, вероятно, природа нашей демократии.
Источник