Лев Давидович Троцкий (Бронштейн)
Опубликовал baranovsv в личный блог
+6
Обещал учинить что типа виртуальной лекции об этом человеке. но объём информации такой огромный, что без ваших вопросов трудно мне будет. В основном всё это теперь не тайна.
Но при Сталине имя Троцкого было окутано запретами. Враг народа и точка. Однако 7 ноября 1918 года на первую годовшину октябрьского переворота не кто нибудь, а именно Сталин писал в «Правде» что заслуга Троцкого в его успехе исключительно велика. Именно Троцкий возглавлял тогда военно-революционный комитет, который руководил подготовкой восстания. Наряду с большевиками в нём участвовали левые эсеры и анархисты. До 1 апреля 1918 года Советское правительство опиралось на эти три политические силы.
Но при Сталине имя Троцкого было окутано запретами. Враг народа и точка. Однако 7 ноября 1918 года на первую годовшину октябрьского переворота не кто нибудь, а именно Сталин писал в «Правде» что заслуга Троцкого в его успехе исключительно велика. Именно Троцкий возглавлял тогда военно-революционный комитет, который руководил подготовкой восстания. Наряду с большевиками в нём участвовали левые эсеры и анархисты. До 1 апреля 1918 года Советское правительство опиралось на эти три политические силы.
Какова роль троцкистов в событиях гражданской войны Испании? Было ли там влияние самого Троцкого?
Ну и про создание Красной Армии.
На II съезде РСДРП Троцкий не примкнул ни к большевикам ни к меньшивикам а создал свою фракцию. В 1905 году Троцкий а не Ленин оказывал руководящее влияние на Петроградский Совет рабочих депутатов. И газеты тогда откровенно писали. Речь идёт о том кто кого первым арестует. Троцкий арестует премьер-министра Витте или Витте арестует Троцкого. Арестовали Троцкого. А Ленин по льду финского залива ушёл за границу в эмиграцию где пробыл более 10 лет. Троцкий из сибирской ссылки бежал. Много жил в Вене и много там общался с Фрейдом и Юнгом.
Программное расхождение Троцкого с большевиками и меньшевиками его теория Перманентной революции. И замах на революцию в мировом масштабе. Используя Россию только как базу для мировой революции.
Про его роль в нашей гражданской войне может быть позже. Факт что он создатель и руководитель Красной Армии. По его инициативе одобренной Лениным Красная армия строилась с опорой на царских кадровых офицеров, которых чуть не силой принуждали давать грамотные военные консультации, иногда беря их семьи в заложники. Но многие царские офицеры служили красным охотно, разглядев в них реальную силу в отличие от того хлипкого венигрета, который представляли из себя белые.
Тут принципиально, что и красные и белые были детищами февральской революции. Все понимали что вернуть Россию к самодержавию не удастся и шла борьба именно между этими двумя тенденциями между либеральной демократией в виде белых и железной диктатурой в виде красных. Многие царские офицеры предпочитали диктатуру пусть и красную нежели разгул демократии.
потоми Колчак тоже пытался устраивать что то вроде диктатуры растреляв эсеров и меньшевиков членов учредительного собрания, которые начинали белое движение на востоке.
Но Колчака погубили красные партизаны. Война в Сибири дело сложное. Слишком большие просторы. Аналогично Деникина в тылу губили Махновцы и множество подобных ему зелёных партизан.
А вот красные и с крестьянскими восстаниями и с кронштадтским мятежоми справились. Введя НЭП. Троцкий был один из ярых сторонников НЭПа. Потому что понтимал что от рабочих в городах за три года граждаснкой войны мало что осталось и опираться советская власть может только на крестьянство.
Поэтому Троцкий приблизил к себе Есенина. И не исключено что Есенина убили в том числе и за связи с Троцким.
Я пока предложу вашему вниманию конспект выступления Троцкого перед датскими социал-демократами, когда он уже уезжал в Мексику. Из этого выступления видно как далеко смотрел Троцкий, буквально в наш день, когда актуальными становятся проблемы трансгуманизма, изменения природы человека.
Троцкий понимал, что если не изменить саму природу человека, он всё равно будет воспроизводить буржуазность, что и происходило в СССР ещё до перестройки. Газеты тогда писали о таком явлении как «вещизм» и Брежнев говорил об этих тенденциях на XXVI съезде партии еще в 1976 году. Коммунизм в СССР становился никому не нужным.
Ведь и сейчас КПРФ и «Справедливая Россия» говорят о социализме. Про коммунизм мало кто заикается, мол это задача далёкого будущего. А коммунизм это в том числе и отмирание государства. По крайней мере в его нынешнем виде.
""""""
90 лет назад в России, произошла революция. И события февраля 1917 года и приход к власти партии большевиков в октябре, и последующую борьбу за власть в ходе Гражданской войны целесообразнее рассматривать как звенья одного и того же исторического процесса.
Без всякого сомнения, события 1917 года в России стали одними из важнейших во всей новейшей мировой истории. Они не только круто изменили судьбы нашей страны, но повлияли и на расстановку политических сил в других странах и на направление общественно-политической и философской мысли.
Есть такая партия!
Задолго до революции Ульянов (Ленин) сказал знаменитые слова: «Дайте нам организацию революционеров, и мы перевернём Россию». А в июне 1917 года присутствуя на заседании I съезда Советов рабочих, крестьянских и солдатских депутатов, Ленин с места перебил выступавшего с трибуны лидера партии социалистов-революционеров Чернова. Тот говорил о том, что в данный момент в России нет политической партии, готовой в одиночку взять на себя ответственность за дальнейшую судьбу России. «Есть такая партия!» — воскликнул со своего места Ульянов.
Впрочем, вскоре после этого ему пришлось перейти на нелегальное положение и скрываться от российского правосудия вместе с Зиновьевым в том самом знаменитом финском шалаше в Разливе. Российская контрразведка передала Временному правительству свидетельства сотрудничества Ульянова с немецким генеральным штабом. На деньги Германии, воевавшей против России с августа 1914 года, большевики развернули на фронте активную пораженческую пропаганду, склоняя солдат к массовому дезертирству. Ленин, ещё находясь в нейтральной Швейцарии, как только началась первая Мировая война, призвал своих сторонников превратить её в гражданскую.
Используя «межимпериалистические противоречия»
Тут, разумеется, возникает глубокая нравственная дилемма, которая горячо обсуждается вплоть до наших дней. С позиций ортодоксального патриотизма Ульянов выглядит как вероломный предатель своей страны. Но система нравственных ценностей самого Ульянова, опирающаяся прежде всего на учение Карла Маркса, имела мало общего с ортодоксальным патриотизмом.(1) Ленин как и другие марксисты был в первую очередь интернационалистом. Интересы трудящихся (разумеется в том виде как он их понимал) были для него несоизмеримо важнее интересов своей нации. Поэтому внутренне Ленин никого не предавал, и действовал в полном соответствии со своими политическими принципами. И деньги он брал не для того, чтобы прокутить их в кабаках и борделях. Хотя он был не чужд плотских радостей и в отношениях с противоположным полом не скован религиозными предрассудками, главное удовольствие как и его учитель Маркс, получал от самого процесса борьбы. И в самом деле, что может быть азартнее и увлекательнее, чем вершить судьбы мира?
Контакт со спецслужбами иностранных держав был для Ленина во многом неизбежен и предопределён. В его терминологии, победить империализм невозможно, не используя межимпериалистические противоречия между державами. Для борьбы со своим деспотизмом в рамках такой системы ценностей брать деньги от иностранных деспотов совершенно нравственно и просто необходимо. Тем более это нравственно, если конечная цель коммунистов ликвидация всех государств, всей частной собственности, всех границ и прекращение причин для возникновения любых войн. Ради такого прекрасного будущего в настоящем можно пойти на любое предательство и любое братоубийство.
Соратник Ленина
Эпизод с проездом Ленина в апреле 1917 из Швейцарии в Россию через территорию воюющей с Россией Германии настолько широко известен, что даже при власти КПСС этот исторический факт невозможно было скрывать от общественности.
Гораздо меньше известны факты сотрудничества другого большевистского лидера Льва (Леона) Давидовича Бронштейна (Троцкого) со спецслужбами США и Великобритании. Поскольку после смерти Ленина Троцкий проиграл борьбу за власть в большевистской партии Джугашвили (Сталину), роль Троцкого в революции и гражданской войне в советской историографии всячески умалялась. Совсем замолчать её было невозможно.
Л. Д. Троцкий (1879-1940) в 1896, став с юных лет приверженцем марксизма, участвовал в организации и деятельности одной из первых социал-демократических организаций — «Южнорусского рабочего союза». В 1898 арестован, свыше двух лет находился в тюрьмах. С весны 1900 отбывал ссылку в Иркутской губернии. Занялся там литературной и журналистской деятельностью. Не дождавшись истечения 4-летнего срока ссылки, в августе 1902 Троцкий бежал за границу. В Лондоне в октябре 1902 состоялось его знакомство с Лениным, оценившим его как «очень энергичного и способного товарища». По рекомендации Ленина Троцкий работал в «Искре», выступал с лекциями и рефератами для русских эмигрантов и студентов. Участвовал в качестве делегата во II съезде РСДРП (1903). По программным вопросам поддерживал Плеханова и Ленина, но в спорах об уставе партии перешёл на позицию Мартова. В ленинском требовании жёсткого «революционного централизма» он усмотрел опасность отрыва партии от масс и установления в ней личной диктатуры. В конце 1904 Троцкий отошёл от меньшевиков, но и не примкнул к большевикам, выступал за объединение обеих социал-демократических фракций.(2)
В 1905 непосредственно раскрылись качества Троцкого как политического деятеля, организатора масс, оратора, публициста. Осенью 1905 вернувшийся из эмиграции Троцкий — один из лидеров Петербургского Совета рабочих депутатов, докладчик и автор резолюции по важнейшим вопросам. В декабре 1905 арестован, в конце 1906 приговорён к «вечному поселению» в Сибири, но по пути бежал. В 1907 на V съезде РСДРП возглавлял группу центра, не примыкая ни к большевикам, ни к меньшевикам; Ленин отметил на съезде приближение взглядов Троцкого к большевистским.
Начиная с 1908 Троцкий сотрудничал во многих русских и зарубежных газетах и журналах, познакомился с руководящими деятелями II Интернационала, стал известной фигурой в международном социалистическом движении. Пытался объединить под своим руководством обе фракции РСДРП путём преодоления «крайностей» большевизма и меньшевизма.
____________________________________-
1)Организация, которую в 1848 году создал и возглавил Карл Маркс, называлась Коммунистический Интернационал. И имела своей целью объединение всего человечества, а в перспективе отмирание государства. Прогноз Карла Маркса о том, что со временем национальные правительства будут уступать значительную часть своей власти наднациональным силам, на наших глазах сбывается. Процесс глобализации становится необратимым. Хотя с другими прогнозами, в частности об абсолютном обнищании рабочего класса, Маркс пока ошибся.
2)Вместе с Парвусом (А.Л. Гельфандом) Троцкий разрабатывал теорию «перманентной революции»: «Мудрёное это название выражает ту мысль, что русская революция, перед которой непосредственно стоят буржуазные цели, не сможет, однако, на них остановиться. Революция не сможет разрешить свои ближайшие задачи иначе, как поставив у власти пролетариат. А этот последний, взявши в руки власть, не сможет ограничить себя буржуазными рамками революции… При этом он придёт во враждебные столкновения не только со всеми группировками буржуазии… но и с широкими массами крестьянства… Противоречия в положении рабочего правительства в отсталой стране, с подавляющим большинством крестьянского населения, смогут найти своё разрешение только в международном масштабе, на арене мирового революционного пролетариата.» (Троцкий Л., 1905-й, М. 1922, с. 4-5)
(продолжение следует)
В сентябре 1916 за антивоенную пропаганду Троцкий был выслан из Франции в Испанию, где вскоре был арестован и вместе с семьей отправлен в США. С января 1917 Троцкий — сотрудник русскоязычной газеты «Новый Мир» Статьи Троцкого, написанные в Америке в марте, во многом совпадали с политическими оценками ситуации в России и перспективами революции, данными Лениным в «Письмах из далека». Анализируя экономическую информацию, Троцкий пришёл к выводу о неизбежности вступления США в Мировую войну. До 1917 года США придерживались традиционной политики «изоляционизма», стараясь не вмешиваться в военные конфликты за пределами Нового Света. Первые три года войны дали мощнейший толчок для развития американской экономики. США охотно поставляли свои товары всем воюющим сторонам, что позволило им из прежнего крупного должника Англии и Франции, превратиться в их кредитора. Причём к 1917 году стало очевидно, что Англия и Франция смогут расплатиться по своим долгам перед США только после победы в войне. Германия тоже стала должником США. Победа стран Антанты означала поражение Германии. Но если бы США вступили в войну на стороне Антанты, то немецкие деньги они могли получить в качестве контрибуции. Лишь одно обстоятельство останавливало политическое руководство США от вступления в войну на стороне Антанты. Победа Антанты означала и победу России, участвовавшей в этом военно-политическом блоке. А победившая и процветающая Россия по оценке американских стратегов в перспективе была способна превзойти по своему экономическому и политическому могуществу Америку. США нужно было сделать так, чтобы мировую войну проиграли и Германия и Россия. Для этого была полезна любая внутренняя смута в России. И вот тут то в поле зрение американских спецслужб и попал Троцкий, который получил от них подробные инструкции и финансовую поддержку.
Обговорив с американцами совместные действия, Троцкий в марте 1917 отплыл на пароходе в Европу. Но при заходе корабля в канадский порт Галифакс, британские власти арестовали и заключили его в лагерь для интернированных моряков немецкого торгового флота, где продержали ровно месяц и отпустили. (Канада тогда в качестве доминиона входила в Британскую колониальную империю). Можно предположить, что британские спецслужбы, поставленные американцами в известность о планировавшейся миссии Троцкого в России, задержав его на месяц в лагере, провели тем самым операцию прикрытия. Чтобы в последствии Троцкий мог открещиваться от связей со спецслужбами, ссылаясь на это своё задержание.
«Межрайонцы»
4 мая 1917 Троцкий прибыл в Петроград. В своей первой же речи 5 мая в Петроградском Совете рабочих и солдатских депутатов он солидаризировался с большевиками. Из многочисленных эмигрантов и освобождённых в феврале политзаключённых в Петрограде в тот период образовалась группа так называемых социал-демократов «межрайонцев». Почти все они были еврейского происхождения. И Троцкий стал их признанным лидером.
В дни июльских событий (когда большевики предприняли первую попытку захвата власти, которая была, однако, очень плохо подготовлена и провалилась) Троцкий после издания Временным правительством приказа об аресте Ленина и Зиновьева, обвинённых в государственной измене, опубликовал открытое письмо в их защиту, в котором, заявил, что целиком разделяет взгляды вождей большевиков. Ответом правительства был арест Троцкого и заключение его в тюрьму. За 40 дней пребывания в «Крестах» Троцкий написал две работы — «Когда же конец проклятой бойне?» и «Что же дальше? (Итоги и перспективы)». Анализируя новую расстановку сил после окончания двоевластия, Троцкий намечал перспективы развития революционного процесса — курс по-прежнему на пролетарскую революцию, не «национальную», а общеевропейскую.
На VI съезде РСДРП(б), проходившем в Петрограде 26 июля — 3 августа Троцкий и все «межрайонцы» были приняты в партию большевиков, Троцкий был заочно избран почётным председателем съезда и в центральный комитет партии, членом которого являлся до 1927.
Есть много оснований для предположений о том, что Ленин пошёл на прочный союз с Троцким именно потому, что их совместное сотрудничество, учитывая контакты Ленина с немецкими спецслужбами и контакты Троцкого с американскими и британскими спецслужбами, усиливало позиции и возможности Ленина и Троцкого и давало им обоим больше простора для политического манёвра.
Кстати челночной дипломатией между Троцким и Лениным занимался кто бы вы думали. Да, именно он Сталин (Джугашвили).
(продолжение следует)
После провала выступления Корнилова в августе, Керенскому пришлось пойти на союз с большевиками. Отряды Красной гвардии и большевистские агитаторы сумели остановить и распропагандировать направлявшиеся с фронта войска, с помощью которых Корнилов пытался прекратить революционную смуту. Троцкий вместе с другими большевиками, арестованными в июльские дни, был освобожден 2 сентября под залог. Статьи и выступления Троцкого сыграли немалую роль в революционизировании рабочих, солдат и матросов. Он стал в те дни популярнейшим митинговым оратором, более известным среди рабочих солдат и матросов, чем Ленин. Поскольку Ленин продолжал оставаться на нелегальном положении вплоть до свержения Керенского и не мог выступать на митингах.
Рос авторитет Троцкого и в партийных кругах. 25 сентября по предложению большевистской фракции Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов Троцкий был избран его председателем. В этом качестве он играл руководящую роль в подготовке и проведении Октябрьской революции. Троцкий голосовал за ленинскую резолюцию о вооружённом восстании на заседании ЦК 10 октября. В ЦК были крупные разногласия по этому вопросу. «На всех петроградских собраниях, — вспоминал Троцкий, — мы ставили вопрос так: 25 октября соберётся II Всероссийский съезд Советов; петроградский пролетариат и гарнизон потребует от Съезда, чтобы он в первую голову поставил вопрос о власти и разрешил его в том смысле, что с настоящего часа власть принадлежит Всероссийскому съезду Советов: в случае, если правительство Керенского попытается разогнать Съезд… Петроградский гарнизон скажет своё решающее слово» (Троцкий Л. Соч., т.3, ч. 2, с. 182). Воспользовавшись приказом Керенского о выводе части Петроградского гарнизона на фронт, Петроградский Совет по предложению Троцкого 12 октября образовал военно-революционный комитет (ВРК), на который возлагалась организация обороны столицы от внешней и внутренней контрреволюции. Троцкий как председатель Петросовета фактически руководил ВРК, ставшим легальным штабом подготовки и проведения вооружённого переворота. Оно приурочивалось к 25 октября, дню открытия II Всероссийского съезда Советов рабочих и солдатских депутатов. 25 октября восстание победило в Петрограде почти бескровно. В Москве же кровопролитные бои шли целую неделю. Докладывая днём 25 октября Петроградскому Совету об успешном ходе восстания, Троцкий сообщил, что доклад о задачах власти Советов сделает Ленин, и охарактеризовал его исключительную роль в истории революционного движения в России и победе большевиков. «Да здравствует возвратившийся к нам товарищ Ленин!» — провозгласил Троцкий. Учитывая, что в «верхах» РСДРП(б) были колебания, Троцкий имел основания записать в своём дневнике: «Не будь меня в 1917 г. в Петербурге, Октябрьская революция произошла бы — при условии наличности и руководстве Ленина. Если бы в Петербурге не было бы ни Ленина, ни меня, не было бы и Октябрьской революции, руководство большевистской партии помешало бы ей свершиться.- Если б в Петербурге не было Ленина, я вряд ли справился бы с сопротивлением большевистских верхов… исход революции оказался бы под знаком вопроса. Но, повторяю, при наличии Ленина Октябрьская революция всё равно привела бы к победе» (Троцкий Л, Дневники и письма, Тэнфлей, 1986, с. 84-85).(1)
На II Всероссийском съезде Советов Троцкий выступал с речами, писал проекты обращений и резолюций, принимал делегации. В ответ на обвинения в заговоре он бросил в зал: «Восстание народных масс не нуждается в оправдании. То, что произошло,- это не заговор, а восстание» (см- Суханов Н- Записки о рев-ции. т. 7, Берлин — П- М, 1923, с. 203). Касаясь перспектив революции, Троцкий говорил: «Всю… надежду мы возлагаем на то, что наша революция развяжет европейскую революцию. Если восставшие народы Европы не раздавят империализм, мы будем раздавлены, это несомненно» (там же, с. 66). В созданном на съезде Временном рабочем и крестьянском правительстве – Совете народных комиссаров (Совнаркоме) (2)Троцкий занял пост народного комиссара по иностранным делам.
сноски
1) 6 ноября 1918 года в канун первой годовщины захвата власти большевиками в «Правде» (№ 241) была напечатана статья «Октябрьский переворот», в которой Сталин, отметив, что «вдохновителем переворота с начала и до конца был ЦК партии во главе с товарищем Лениным», утверждал: «Вся работа по практической организации восстания проходила под непосредственным руководством председателя Петроградского Совета тов. Троцкого. Можно с уверенностью сказать, что быстрым переходом гарнизона на сторону Совета и умелой постановкой работы Военно-революционного комитета партия обязана прежде всего и главным образом тов. Троцкому»
2) В советской историографии замалчивался тот факт, что Совнарком отобравший власть у Временного правительства Керенского и сам себя по-началу объявил Временным правительством. Предполагалось, что постоянное правительство сформирует та партия, или коалиция, которая получит большинство на выборах в Учредительное Собрание (УС). Эти выборы прошли сразу после октябрьских событий, но вопреки ожиданиям большевиков, они сумели получить на них только около 25% голосов. И тогда учредительное собрание было разогнано. Большевики традиционно смотрели на любые демократические процедуры сугубо прагматично. Пользовались ими, когда им это было выгодно, и нарушали любые законы, договорённости и обещания, если соблюдать их становилось невыгодно. Характерно, что примерно эти же 25% КПРФ получает на выборах и в постсоветской России. Меньшевики и конституционные демократы(кадеты) получили на выборах в УС ещё меньше голосов. Большинство же в две трети голосов получила партия социалистов-революционеров (эсеров). Но уже после составления избирательных партийных списков, в партии эсеров произошёл раскол. Левые эсеры пошли на союз с большевиками и до 6 июля 1918 года входили в состав Совнаркома, пока не организовали мятеж, в ходе которого пытались свергнуть большевиков точно так же, как те в октябре 1917 свергли Керенского. Мятеж левых эсеров был быстро подавлен. Но одним из его последствий была временная отставка Дзержинского с поста председателя ВЧК. Во время мятежа Дзержинский попал в плен к левым эсерам.
(продолжение следует)
Итак слово самому товарищу Троцкому:
Вступление
Уважаемые слушатели!
Позвольте с самого начала выразить искреннее сожаление по поводу того, что перед копенгагенской аудиторией я не имею возможности выступить на датском языке. Не знаю, потеряют ли от этого что-либо слушатели. Что касается докладчика, то незнание датского языка лишает его, во всяком случае, возможности следить непосредственно, по первоисточникам и в оригинале за скандинавской жизнью и скандинавской литературой. А это большая потеря!
Немецкий язык, к которому я вынужден прибегнуть, силен и богат. Но мой немецкий язык достаточно ограничен. Изъясняться с необходимой свободой по сложным вопросам можно лишь на родном языке. Я вынужден поэтому заранее просить снисхождения аудитории.
В первый раз я был в Копенгагене на международном социалистическом конгрессе и увез с собою лучшие воспоминания о вашем городе. Это было почти четверть века тому назад. В Бельте и фиордах с того времени много раз сменялась вода. Не только вода. Война перебила позвоночник старому европейскому континенту. Реки и моря Европы унесли с собой немало людской крови. Все человечество, особенно европейское, прошло через тяжкие испытания, стало суровее и угрюмее. Все виды борьбы стали ожесточеннее. Мир вступил в эпоху великого поворота. Его крайними выражениями являются войны и революции.
Прежде чем перейти к теме доклада – революции – я считаю своим долгом выразить благодарность устроителям этого собрания, копенгагенской организации социал-демократического студенчества. Я выражаю эту благодарность как политический противник. Мой доклад преследует, правда, научно-исторические задачи, а не политические. Но невозможно говорить о революции, из которой вышла советская республика, не занимая политической позиции. В качестве докладчика я остаюсь под тем самым знаменем, под которым стоял как участник революционных событий.
Во всяком случае, задача моего доклада: помочь понять. Я не собираюсь ни проповедовать революцию, ни призывать к ней. Я хочу объяснить ее. Не знаю, имелась ли на скандинавском Олимпе498 особая богиня мятежа. Вряд ли! Во всяком случае мы не будем сегодня обращаться к ее покровительству. Мы поставим наш доклад под знак Снотры499, старой богини познания. Не взирая на страстную драматичность революции как живого процесса, мы постараемся подойти к ней с бесстрастием анатомов. Если в результате доклад станет более пресным, слушателям придется с этим так или иначе примириться.
Объективные и субъективные факторы революции
Начнем с нескольких элементарных социологических положений, которые всем вам, несомненно, известны, но которые нам необходимо освежить в нашей памяти при подходе к такому сложному явлению, как революция.
Человеческое общество есть исторически вырастающая кооперация в борьбе за существование и за обеспеченность преемственности поколений. Характер общества определяется характером его хозяйства. Характер хозяйства определяется орудиями труда.
Каждой большой эпохе в развитии производительных сил отвечает определенный социальный режим. Каждый социальный режим обеспечивал до сих пор огромные преимущества господствующему классу.
Уже из сказанного ясно, что социальные режимы не вечны. Они возникают исторически, чтобы стать затем оковами прогресса. «Alles was entsteht ist wert dass es zu Grunde geht». (Все, что возникает, достойно гибели… Гете).
Но ни один правящий класс не выходил еще в отставку добровольно и мирно. В вопросах жизни и смерти доводы разума еще никогда не заменяли доводов силы. Может быть, это печально, но это так. Не мы строили этот мир. Приходится брать его таким, как он есть.
В отличие от естественно-исторических процессов, революция совершается людьми и через людей. Но и в революции люди действуют под влиянием социальных условий, не ими свободно избранных, а перешедших к ним от прошлого и властно определяющих их путь. Именно поэтому и только поэтому революции закономерны.
Человеческое сознание не пассивно отражает объективные условия, а активно реагирует на них. В известные моменты эта реакция принимает массовый, напряженный, страстный характер. Опрокидываются барьеры права и барьеры силы. Активное вмешательство масс в события составляет необходимейший элемент революции.
Но и самая бурная активность может остаться в стадии демонстрации, мятежа, не поднявшись до уровня революции. Восстание должно привести к низвержению господства одного класса и замене его другим. Только тогда мы имеем завершенную революцию.
Массовое восстание не есть, таким образом, изолированное предприятие, которое можно вызвать по произволу. Оно представляет объективно обусловленный момент в развитии революции, как и революция есть объективно обусловленный процесс в развитии общества. Но когда условия восстания налицо, нельзя пассивно дожидаться с раскрытым ртом: «в делах людских, – как знал Шекспир, – есть свой прилив и свой отлив».
Чтобы смести переживший себя режим, прогрессивный класс должен понимать, что его час пробил, и должен поставить себе целью завладение властью. Здесь открывается поле сознательной революционной деятельности, в которой предвиденье и расчет соединяются с волей и дерзанием. Другими словами: здесь открывается поле деятельности партии.
Революционная партия сосредоточивает в себе отбор прогрессивного класса. Без партии, способной правильно ориентироваться в обстановке, оценивать ход и ритм событий и своевременно завоевать доверие масс, победа пролетарской революции невозможна. Таково взаимоотношение объективных и субъективных факторов революции и восстания.
Какие вопросы возбуждает Октябрьский переворот у мыслящего человека?
1. Почему и как эта революция произошла? Конкретнее: почему пролетарская революция победила в одной из наиболее отсталых стран Европы?
2. Что дала Октябрьская революция?
И наконец:
3. Оправдала ли она себя?
На первый вопрос – о причинах – можно ответить более или менее исчерпывающе уже теперь. Я попытался это сделать в своей «Истории революции». Здесь я могу формулировать только главные выводы.
Тот факт, что пролетариат пришел впервые к власти в столь отсталой стране, как бывшая царская Россия, лишь на первый взгляд выглядит загадочным; на самом деле он вполне закономерен. Его можно было предвидеть, и он был предвиден. Более того: на предвидении этого факта революционеры-марксисты задолго до решающих событий строили свою стратегию.
Первое и самое общее объяснение: отсталая Россия – только часть мирового хозяйства, только элемент мировой капиталистической системы. В этом смысле Ленин исчерпывал загадку русской революции лапидарной формулой: «цепь порвалась в слабейшем звене».
Яркая иллюстрация: великая война, выросшая из противоречий мирового империализма, втянула в свой водоворот страны разного уровня, но предъявляла одинаковые требования всем участникам. Ясно: тяготы войны должны были оказаться особенно непосильными для наиболее отсталых. Россия вынуждена была первой сойти с поля. Но для того чтобы вырваться из войны, русский народ должен был опрокинуть господствующие классы. Так, военная цепь порвалась на слабейшем звене.
Однако война – не внешняя катастрофа, как землетрясение, а продолжение политики другими средствами. В войне лишь ярче проявились основные тенденции империалистской системы «мирного» времени. Чем выше мировые производительные силы, чем напряженнее мировая конкуренция, чем острее антагонизмы, чем бешенее гонка вооружений, тем труднее слабым участникам. Именно поэтому слабые занимают первые места в очереди крушений. Цепь мирового капитализма всегда имеет тенденцию порваться на слабейшем звене.
Если бы в результате каких-либо чрезвычайных и чрезвычайно неблагоприятных условий – скажем, победоносной военной интервенции извне или непоправимых ошибок самой советской власти – на необъятной территории Советов воскрес русский капитализм, с ним вместе неизбежно воскресла бы его историческая несостоятельность, и он снова стал бы вскоре жертвой тех самых противоречий, которые взорвали его в 1917 году.
Никакие тактические рецепты не вызвали бы к жизни Октябрьскую революцию, если бы Россия не несла ее во чреве своем. Реолюционная партия может, в конце концов, претендовать только на роль акушера, которому приходится прибегнуть к кесареву сечению.
Мне могут возразить: ваши общие соображения удовлетворительно объясняют, почему потерпела крушение старая Россия, в которой отсталый капитализм при нищем крестьянстве возглавлялся паразитическим дворянством и прогнившей монархией. Но в притче о цепи и слабейшем звене нет все же ключа к главной загадке: каким образом могла в отсталой стране победить социалистическая революция?
Крушение старой России должно было, на первый взгляд, скорее превратить страну в капиталистическую колонию, чем социалистическое государство. История знает не мало примеров упадка стран и культур вместе с крушением старых классов, для которых своевременно не оказалось прогрессивной смены.
Возражение очень интересно; оно подводит нас к центральному узлу всей проблемы. Однако возражение все же ошибочно; я сказал бы, что оно внутренне диспропорционально. Оно происходит, с одной стороны, из крайне преувеличенного представления об отсталости России; с другой стороны, из теоретически ложного представления о самом явлении исторической отсталости.
В противовес анатомии и физиологии психология, индивидуальная и коллективная, отличается чрезвычайной гибкостью и эластичностью: в этом и состоит аристократическое преимущество человека над его ближайшими зоологическими сородичами, вроде обезьян. Емкая и глубокая психика, как необходимое условие исторического прогресса, придает так называемым социальным «организмам», в отличие от действительных, т. е. биологических организмов, чрезвычайную неустойчивость внутренней структуры. В развитии наций и государств, особенно капиталистических, нет ни однородности, ни равномерности. Разные этапы культуры, даже полюсы ее, сближаются и сочетаются нередко в жизни одной и той же страны.
Будем помнить, уважаемые слушатели, что историческая отсталость есть понятие относительное. Раз есть отсталые страны и страны передовые, значит, есть и взаимодействие между ними, есть давление передовых стран на отсталые, есть необходимость для отсталой страны подражать передовым, заимствовать у них – технику, науку и пр. Так создается комбинированный тип развития; черты отсталости сочетаются с последним словом мировой техники и мировой мысли. Наконец, чтобы вырваться из отсталости, исторически запоздалые страны вынуждены иногда забегать вперед. В этом смысле можно сказать, что Октябрьская революция явилась для народов России героическим средством преодолеть свое экономическое и культурное варварство.
Но перейдем от этих историко-философских, может быть, слишком абстрактных обобщений к более конкретной постановке того же вопроса в разрезе живых экономических фактов. Отсталость России начала XX века бесспорнее всего выражалась в том, что индустрия занимала в ней мало места по сравнению с сельским хозяйством, город – по сравнению с деревней; пролетариат – по сравнению с крестьянством. В целом это означало низкую производительность национального труда. Достаточно сказать, что накануне войны, когда царская Россия достигла высшей точки своего благосостояния, народный доход на душу населения был в 8-10 раз ниже, чем в С[оединенных] Штатах. Таков выраженный числом размах отсталости, если применительно к отсталости допустимо слово «размах».
Но в то же время закон комбинированного развития выступает в области хозяйства на каждом шагу, в самых простых и в наиболее сложных проявлениях. Почти не имея шоссейных дорог, Россия оказалась вынуждена строить железные пути. Не пройдя через европейское ремесло и мануфактуру, она прямо приступила к механизированным заводам. Перепрыгивать через промежуточные ступени – такова судьба запоздалых стран.
В то время как крестьянское земледелие оставалось зачастую на уровне XVII столетия, промышленность России стояла, если не по объему, то по типу, на уровне передовых стран, а в некоторых отношениях даже опережала их. Достаточно сказать, что предприятия-гиганты, свыше 1000 рабочих каждое, занимали в С[оединенных] Штатах менее 18% общего числа промышленных рабочих, а в России – свыше 41%. Этот факт трудно укладывается в банальное представление об экономической отсталости. А между тем он не опровергает, а лишь диалектически дополняет ее.
Столь же противоречивый характер получила классовая структура страны. Финансовый капитал Европы форсированным темпом индустриализировал русское хозяйство. Промышленная буржуазия принимала сразу крупно-капиталистический характер и антинародный характер. Иностранные владельцы акций проживали к тому же за границей. Рабочие же были, конечно, русские. Так немногочисленной русской буржуазии компрадорского типа противостоял относительно сильный пролетариат с глубокими корнями в толщах народа.
Революционному характеру рабочего класса способствовал тот факт, что Россия, именно как запоздалая страна, вынужденная догонять соперников, не успела выработать своего консерватизма, ни социального, ни политического. Самой консервативной страной в Европе, да и во всем мире, считается по справедливости самая старая капиталистическая страна – Англия. Наиболее свободной от консерватизма страной в Европе является, пожалуй, Россия.
Молодой, свежий, решительный пролетариат составлял все же лишь незначительное меньшинство нации. Резервы революционной силы лежали вне самого пролетариата: в полукрепостном крестьянстве и в угнетенных нациях.
Крестьянство
Подпочву революции составлял аграрный вопрос. Старая сословно-монархическая кабала стала вдвойне невыносимой в условиях новой, капиталистической эксплуатации. Общинно-крестьянские земли составляли около 140 миллионов десятин. На долю 30 тыс. крупных помещиков, из которых каждый владел в среднем свыше 2000 десятин, приходилось в общем примерно 70 миллионов десятин, т. е. такое же количество, какое принадлежало примерно десяти миллионам крестьянских семей или 50 млн. крестьянских душ; с той разницей, что лучшая земля была у помещиков. Эта земельная статистика составляла готовую программу крестьянского восстания.
Дворянин Боборыкин писал в 1917 г. камергеру Родзянко, председателю последней Государственной думы: «Я – помещик, и в моей голове не укладывается, чтобы я лишился моей земли, да еще для самой невероятной цели: для опыта социалистических учений». Но революция и имеет задачей совершить то, что не укладывается в головах у господствующего класса.
К осени 1917 г. территорией крестьянского восстания становится почти вся страна. Из 624 уездов старой России движением захвачено 482 уезда, или 77%! Зарева деревенских пожаров освещают арену восстаний в городах.
Но ведь крестьянская война против помещиков, – возразите вы мне, – есть один из классических элементов буржуазной, отнюдь не пролетарской революции!
Совершенно правильно, – отвечу я, – так было в прошлом. Но в том и выразилась, в частности, нежизнеспособность капиталистического общества в исторически запоздалой стране, что крестьянская война не толкнула буржуазные классы вперед, а, наоборот, окончательно отбросила их в лагерь реакции. Чтобы не погибнуть, крестьянству не оставалось ничего иного, как сомкнуться с промышленным пролетариатом. Ленин гениально предвидел и задолго подготовлял революционную кооперацию рабочих и крестьян.
Если бы аграрный вопрос был смело разрешен буржуазией, то, конечно, русский пролетариат не мог бы ни в каком случае прийти к власти в 1917 году. Но поздно появившаяся, до срока одряхлевшая, жадная и трусливая русская буржуазия не смела поднять руку на феодальную собственность. Тем самым она сдала пролетариату власть, а вместе с нею и право решать судьбу буржуазного общества.
Чтобы осуществилось советское государство, понадобилось, таким образом, сочетание двух факторов разной исторической природы: крестьянской войны, т. е. движения, характерного для зари буржуазного развития, с пролетарским восстанием, т. е. движением, знаменующим закат буржуазного общества. В этом и состоит комбинированный характер русской революции.
Поднявшись на задние лапы, крестьянский медведь бывает страшен в своем гневе. Но дать своему возмущению сознательное выражение он не способен. Ему нужен руководитель. Впервые в мировой истории восставшее крестьянство нашло верного вождя в лице пролетариата.
4 миллиона промышленных и транспортных рабочих руководили сотней миллионов крестьян. Таково естественное и неизбежное взаимоотношение пролетариата и крестьянства в революции.
Вторым революционным резервом являлись угнетенные нации, тоже, впрочем, преимущественно крестьянские по составу. С исторической запоздалостью страны тесно связан экстенсивный характер развития государства, которое, как масляное пятно, расползалось от московского центра к периферии. На востоке оно подчинило себе еще более отсталые народности, чтобы, опираясь на них, душить затем более развитые национальности на западе. К 70 миллионам великороссов, составивших главный массив населения, прибавилось постепенно около 90 миллионов «инородцев».
Так сложилась империя, в составе которой господствующая национальность составляла только 43% населения, а 57% падали на национальности различных степеней культуры и бесправия. Национальный гнет в России был несравненно грубее, чем в соседних государствах, не только по западную, но и по восточную границу. Это сообщало национальной проблеме огромную взрывчатую силу.
Либеральная русская буржуазия в национальном вопросе, как и в аграрном, не хотела идти дальше поправок к режиму гнета и насилия. «Демократические» правительства Милюкова и Керенского, отражавшие интересы великорусской буржуазии и бюрократии, как бы торопились в течение 8 месяцев своего существования внушить недовольным нациям: вы получите только то, что вырвете.
Неизбежность развития центробежных национальных движений в России Ленин учел заблаговременно. Большевистская партия в течение ряда лет упорно боролась за право наций на самоопределение, т. е. на полное государственное отделение. Только такой смелой постановке национального вопроса русский пролетариат мог постепенно завоевать доверие угнетенных народностей.
Национально-освободительное движение, как и аграрное, направлялось по необходимости против официальной демократии, усиливая пролетариат и вливаясь в русло октябрьского переворота.
Так раскрывается перед нами постепенно загадка пролетарского переворота в исторически запоздалой стране. Марксистские революционеры задолго до событий предвидели общий ход революции и будущую роль русского пролетариата. Может быть, мне будет позволено привести здесь короткие выдержки из моей собственной работы 1905 года.
«В стране, экономически более отсталой, пролетариат может оказаться у власти раньше, чем в стране капиталистически передовой…
Русская революция создает… такие условия, при которых власть может (при победе революции должна) перейти в руки пролетариата, прежде чем политики буржуазного либерализма получат возможность в полном виде развернуть свой государственный гений.
… Судьба самых элементарных революционных интересов крестьянства… связывается с судьбой всей революции, т. е. с судьбой пролетариата. Пролетариат у власти предстанет пред крестьянством как класс-освободитель.
Пролетариат вступит в правительство как революционный представитель нации, как признанный народный вождь в борьбе с абсолютизмом и крепостным варварством…
Пролетарский режим на первых же порах должен будет приняться за разрешение аграрного вопроса, с которым связан вопрос о судьбе огромных масс населения России».
Я счел необходимым привести эту цитату как свидетельство того, что излагаемая мною сегодня теория октябрьского переворота не есть беглая импровизация и не построена задним числом под напором событий; нет, в виде политического прогноза она предшествовала задолго самому перевороту. Вы согласитесь, что теория вообще ценна постольку, поскольку помогает предвидеть ход развития и целесообразно воздействовать на него. В этом и состоит, вообще говоря, неизмеримое значение марксизма как орудия общественной и исторической ориентировки.
Русская революция по непосредственным задачам – буржуазная революция. Но русская буружазия антиреволюционна. Победа революции мыслима лишь как победа пролетариата. Но победоносный пролетариат не остановится на программе буржуазной демократии, а перейдет к программе социализма. Русская революция явится первым этапом мировой социалистической революции.
Такова теория перманентной революции, выдвинутая мною в 1905 году и подвергавшаяся жестокой критике под именем «троцкизма». Вернее, такова одна часть этой теории. Другая ее часть, особенно актуальная в наше время, гласит:
Современные производительные силы давно переросли национальные рамки. Социалистическое общество в национальных границах неосуществимо. Как бы ни были значительны экономические успехи изолированного рабочего государства, программа «социализма в одной стране» представляет собою международную утопию. Только европейская, а затем и мировая федерация социалистических республик может стать действительной ареной гармонического социалистического общества.
Сегодня, после проверки событий, я вижу меньше чем когда-либо основания отказываться от этой теории.
Большевизм
Нужно ли после всего сказанного еще раз вспоминать о фашистском писателе Малапарте, который приписывает мне тактику, независимую от стратегии и сводящуюся к техническим рецептам инсуррекции, пригодным всегда и под всеми меридианами? Хорошо, по крайней мере, что фамилия злополучного теоретика государственных переворотов позволяет без труда отличить его от победоносного практика государственных переворотов: никто не рискует смешать Малапарте с Бонапарте!
Без вооруженного восстания 7 ноября 1917 года советское государство не существовало бы. Но само восстание не свалилось с неба. Для Октябрьской революции нужен был ряд исторических предпосылок:
1. гниение старых господствующих классов, дворянства, монархии и бюрократии;
2. политическая слабость буржуазии, отсутствие у нее корней в народных массах;
3. революционный характер крестьянского вопроса;
4. революционный характер проблемы угнетенных наций;
5. значительный социальный вес пролетариата.
К этим органическим предпосылкам надо присоединить два крайне важных конъюнктурных условия:
6. революция 1905 года явилась великой школой, или, по выражению Ленина, генеральной репетицией революции 1917 года; достаточно сказать, что Советы как незаменимая организационная форма единого пролетарского фронта в революции были впервые созданы в 1905 г.;
7. империалистская война обострила все противоречия, выбила из неподвижности самые отсталые массы и тем подготовила грандиозный размах катастрофы.
8. пролетарская партия.
Я называю это условие последним по счету только потому, что это соответствует логической последовательности, а не потому, что отвожу партии последнее место по значению. Нет, я далек от этой мысли. Либеральная буржуазия, – та может захватывать и не раз захватывала власть в результате боев, в которых сама она не участвовала: на то у нее и велколепно развиты все хватательные органы. Но трудящиеся классы в ином положении: они приучены отдавать, а не брать. Они работают, терпят, пока могут, надеются, теряют терпение, восстают, сражаются, умирают, доставляют другим победу, бывают обмануты, впадают в уныние и снова сгибают спины… Такова история народных масс под всеми режимами. Чтобы крепко и надежно взять в свои руки власть, русскому пролетариату нужна была партия, превосходящая все другие партии ясностью мысли и революционной решимостью.
Партия большевиков, которую не раз определяли как самую революционную партию в истории человечества, явилась живым сгустком новейшей истории России, всего, что было в ней динамического. Более того, революционные тенденции европейского и мирового развития временно нашли в русском большевизме наиболее законченное выражение.
Условием подъема народов России давно уже являлось низвержение царизма. Но для разрешения этой исторической задачи не хватало сил. Русская буржуазия боялась революции. Интеллигенция пробовала поднять крестьянство. Неспособный к обобщению собственных бедствий и задач мужик не отвечал на зов. Интеллигенция вооружилась динамитом. Целое поколение сгорело в этой борьбе.
Первого мая 1887 года Александр Ульянов совершил последнее из больших террористических покушений той эпохи. Замысел взорвать Александа III не удался. Ульянов и его сообщники были повешены. Попытка заменить революционный класс химическим препаратом потерпела крушение. Даже самая героическая интеллигенция без масс – ничто.
Под непосредственным впечатлением этих фактов и этого вывода вырос и сложился младший брат Александра Ульянова, Владимир, впоследствии Ленин, самая большая фигура русской истории. Уже в юности он стал на почву марксизма и повернулся лицом к пролетариату. Ни на минуту не упуская из виду деревню, он путь к крестьянству искал через рабочих. Унаследовав от революционных предшественников решимость, самоотвержение, готовность идти до конца, Ленин с молодых лет стал воспитателем нового поколения революционной интеллигенции и передовых рабочих.
Классовую механику общества она изучила в боях, на грандиозных событиях двенадцати лет (1905-1917). Она воспитала кадры, одинаково способные и на инициативу и на подчинение. Дисциплина революционного действия опиралась на единство доктрины, на традиции совместных боев, на доверие к испытанному руководству.
Такою стояла партия в 1917 году. Пренебрегая официальным «общественным мнением» и бумажными громами интеллигентской печати, она равнялась по движению тяжелых масс. Заводы, как и полки, она твердо держала на учете. Крестьянские миллионы все больше тяготели к ней. Если под «нацией» понимать не привилегированную верхушку, а большинство народа, т. е. рабочих и крестьян, то большевизм становится в течение 1917 г. подлинно национальной, т. е. народной партией.
Только в этих социальных и политических условиях восстание оказалось возможно. Тем самым оно стало необходимо. Но с восстанием не шутят. Горе хирургу, который небрежно действует ланцетом! Восстание есть искусство. У него есть свои законы и правила.
Партия провела Октябрьское восстание с холодным расчетом и пламенной решимостью. Именно благодаря этому она победила почти без жертв. Через победоносные Советы большевизм стал во главе страны, занимающей одну шестую часть земной поверхности. (Аплодисменты.)
Пятнадцать лет
Большинство моих сегодняшних слушателей, надо думать, еще вовсе не занимались политикой в 1917 году. Тем лучше: молодому поколению предстоит несомненно много интересного, хотя и не легкого впереди. Но представители старшего поколения в этом зале прекрасно помнят, разумеется, как встречено было пришествие большевиков к власти: как курьез, как скандал или, чаще всего, как кошмар, который рассеется с первым утренним лучом. Большевики продержатся 24 часа! Неделю! Месяц! Год! Сроки пришлось, однако, отодвигать все дальше… Правящие всего мира ополчились против первого рабочего государства. Разжигание гражданской войны, новые и новые интервенции, блокада. Так проходили год за годом. История успела уже отсчитать 15 лет существования советской власти.
Да, скажет иной противник, октябрьская авантюра оказалась гораздо прочнее, чем многие из нас думали. Пожалуй даже, это и не была вполне «авантюра». Но сохраняет все же свою силу вопрос: что достигнуто столь дорогой ценой? Осуществлены ли те ослепительные задачи, которые провозглашались большевиками накануне переворота?
Прежде чем ответить предполагаемому противнику, замечу, что самый вопрос не нов; наоборот, он следует за Октябрьской революцией по пятам, со дня ее рождения.
Французский журналист Клод Анэ, находившийся во время революции в Петрограде, писал уже 27 октября 1917 г.: «Максималисты (так французы называли в те дни большевиков) взяли власть, – и великий день настал. Наконец-то, – говорю я себе, – я увижу осуществление социалистического рая, который нам обещают уже столько лет… Великолепное приключение! Привилегированная позиция!» И т. д. Какая искренняя ненависть под ироническими приветствиями! Уже на следующее утро после взятия Зимнего дворца реакционный журналист поспешил предъявить свою карточку на право входа в Эдем. С тем большей бесцеремонностью противники злорадствуют по поводу того, что страна Советов и сегодня, пятнадцать лет спустя после переворота, еще очень мало походит на царство всеобщего благополучия. К чему же революция? К чему ее жертвы?
Но в критике, как и в творчестве, нужны правильные пропорции. Субъективизм – плохой советчик, особенно в больших вопросах. Сроки нужно сопоставлять с задачами, а не с индивидуальными настроениями. Пятнадцать лет? Как много для личной жизни! За этот срок немало в нашем поколении сошло в могилу, у остальных прибавилось без счета седых волос. Но те же пятнадцать лет – какой ничтожный срок в жизни народа! Только минута на часах истории.
Капитализму понадобились столетия, чтобы отстоять себя в борьбе со средневековьем, поднять науку и технику, провести железные дороги, натянуть электрические провода. А затем? А затем – человечество оказалось ввергнуто капитализмом в ад войн и кризисов! Социализму же его противники, т. е. сторонники капитализма, отпускают лишь полтора десятилетия на то, чтобы построить земной рай со всеми удобствами. Нет, таких обязательств мы на себя не брали. Таких сроков никогда не назначали. Процессы великих преобразований надо мерять адекватными им масштабами.
Я не знаю, будет ли социалистическое общество похоже на библейский рай. Весьма сомневаюсь в этом. Но в Советском Союзе еще нет социализма. Там господствует переходный строй, полный противоречий, отягощенный тяжелым наследием прошлого, к тому же находящийся под враждебным давлением капиталистических государств. Октябрьская революция возвестила принцип нового общества. Советская республика показала лишь первую стадию его осуществления. Первая лампочка Эдисона была очень плоха. Под ошибками и промахами первого социалистического строительства надо уметь различать будущее!
Но бедствия, обрушивающиеся на живых людей! Оправдываются ли последствия революции, вызываемые ею жертвы? Бесплодный, чисто риторический вопрос! Как будто процессы истории допускают бухгалтерский баланс. С таким же правом можно пред лицом трудностей и горестей личного существования спросить: стоит ли вообще родиться на свет? Гейне писал на этот счет: «И дурак ждет ответа...» Меланхолические размышления не мешали до сих пор людям ни рождать, ни рождаться. Самоубийцы, даже в дни небывалого мирового кризиса, составляют, к счастью, незначительный процент. Народы же вообще не кончают самоубийством. Из невыносимых тягот они ищут выхода в революции.
Кто возмущается по поводу жертв социальных переворотов? Чаще всего те, которые подготовляли и прославляли жертвы империалистской войны или, по крайней мере, легко мирились с ними. Наша очередь спросить: оправдала ли себя война? что дала? чему научила? (аплодисменты).
Реакционный историк Ипполит Тэн в своем одиннадцатитомном пасквиле на Великую французскую революцию не без злорадства изображает страдания французского народа в годы диктатуры якобинцев и после того. Особенно тяжко приходилось городским низам, плебеям, тем самым, которые в качестве санкюлотов518 отдали революции лучшую часть своей души. Они или их жены стояли теперь холодные ночи напролет в хвостах, чтобы утром вернуться с пустыми руками к семейному очагу без огня. На десятом году революции Париж был беднее, чем накануне ее.
Тщательно подобранные, отчасти искусственно подтасованные факты служат Тэну для того, чтобы обосновать обвинительный приговор: плебеи хотели-де быть диктаторами – и довели себя до нищеты. Трудно представить более плоское морализирование! Великая французская революция вовсе не исчерпывается голодными хвостами у булочных. Вся современная Франция, в некоторых отношениях вся современная цивилизация, вышла из купели французской революции!
Во время гражданской войны в С[оединеных] Штатах в 60-х годах прошлого столетия погибло 50.000 душ. Оправданы ли эти жертвы? С точки зрения американских рабовладельцев и шедших заодно с ними господствующих классов Великобритании – нет. С точки зрения прогрессивных сил американского общества, с точки зрения негров и британских рабочих – полностью. А с точки зрения развития человечества в целом? На этот счет не может быть сомнений. Из гражданской войны 60-х годов вышли нынешние С[оединенные] Штаты с их неистовой деловой инициативой, рационализованной техникой, экономическим размахом. На эти завоевания американизма человечество будет опираться, строя новое общество.
Октябрьская революция глубже всех предшествующих вторглась в святая святых общества: отношения собственности. Тем более длительные нужны сроки, чтобы творческие последствия революции обнаружились во всех областях жизни. Но общее направление преобразований ясно уже и сейчас. Перед своими капиталистическими обвинителями у Советской республики во всяком случае нет основания опускать голову и говорить языком извинений.
Рост производительности труда
Наиболее объективным и бесспорным критерием прогресса является рост производительности общественного труда. Оценка Октябрьской революции под этим углом зрения уже произведена на опыте. Принцип социалистической организации впервые в истории доказал свою способность давать в короткий срок небывалые производительные эффекты.
Кривая промышленного развития России в грубых показателях такова: 1913 – последний год перед войною, примем за 100; 1920 г. – высшая точка гражданской войны есть низшая точка промышленности – 25, четверть довоенного производства; 1925 – подъем до 75, три четверти довоенного производства; 1929 – около 200; 1932 – 300, т. е. в три раза выше, чем накануне войны.
Картина становится еще ярче в свете международных показателей. С 1925 г. по 1932 г. промышленное производство в Германии уменьшилось на треть, в С[оединенных] Штатах почти наполовину, в СССР увеличилось в 4 с лишним раза. Эти цифры говорят сами за себя.
Я совсем не собираюсь отрицать или скрывать теневые стороны советского хозяйства. Эффект индустриальных показателей чрезвычайно снижается неблагоприятным развитием сельского хозяйства, т. е. той отрасли, которая, по существу, еще не поднялась до социалистических методов и в то же время сразу переведена на путь коллективизации без достаточной подготовки, скорее бюрократически, чем технически и экономически. Это очень большой вопрос, который выходит, однако, за рамки моего доклада.
Приведенные индексы требуют и еще одной существенной оговорки. Бесспорные и в своем роде ослепительные успехи советской индустриализации нуждаются в дальнейшей экономической проверке с точки зрения взаимного соответствия разных элементов хозяйства, их динамического развития и, следовательно, их полезного действия. Здесь неизбежны еще великие трудности и даже попятные толчки. Социализм не выходит в готовом виде из пятилетки, как Минерва из головы Юпитера, или Венера из пены морской. Предстоят еще десятилетия упорного труда, ошибок, поправок и перестроек. Не забудем, сверх того, что социалистическое строительство по самому существу своему может найти завершение только на международной арене.
Но даже и самый неблагоприятный экономический баланс достигнутых ныне результатов мог бы обнаружить лишь неправильность предварительных расчетов, ошибки плана и промахи руководства; но не мог бы ни в каком случае опровергнуть эмпирически установленный факт: способность рабочего государства поднять производительность коллективного труда на небывалую высоту. Этого завоевания, имеющего всемирно-исторический характер, уж никто и ничто не отнимет.
Вряд ли стоит после сказанного останавливаться на жалобах, будто Октябрьская революция привела в России к снижению культуры. Это голос потревоженных гостиных и салонов. Опрокинутая пролетарским переворотом дворянски-буржуазная «культура» представляла лишь сусальную позолоту варварства. Оставаясь недоступной русскому народу, она внесла мало нового в сокровищницу человечества.
Но и относительно этой культуры, столь оплакиваемой белой эмиграцией, надо еще уточнить вопрос: в каком смысле она разрушена? В одном единственном: опрокинута монополия ничтожного меньшинства на блага культуры. Но все, что было действительно культурного в старой русской культуре, осталось неприкосновенным. Гунны большевизма не растоптали ни завоеваний мысли, ни произведений искусства. Наоборот, тщательно собрали памятники человеческого творчества и привели их в образцовый порядок. Культура монархии, дворянства и буржуазии стала ныне культурой исторических музеев.
Народ усердно посещает эти музеи. Но он не живет в них. Он учится. Он строит. Один тот факт, что Октябрьская революция научила русский народ, десятки народов царской России читать и писать, стоит неизмеримо выше всей прошлой оранжерейной русской культуры. (Аплодисменты.)
Октябрьская революция заложила основы новой культуры, рассчитанной не на избранных, а на всех. Это чувствуют народные массы всего мира. Отсюда симпатии к Советскому Союзу, столь же горячие, сколь горяча была ранее ненависть к царской России.
Уважаемые слушатели! Вы знаете, что человеческий язык является незаменимым орудием не только для наименования явлений, но и для их оценки. Отбрасывая случайное, эпизодическое, искусственное, язык впитывает в себя все коренное, характерное, полновесное. Обратите внимание, с какой чуткостью языки цивилизованных наций отметили две эпохи в развитии России. Дворянская культура внесла в мировой обиход такие варваризмы, как царь, казак, погром, нагайка. Вы знаете эти слова и что они означают. Октябрь ввел во все языки мира такие слова, как большевик, Совет, колхоз, госплан, пятилетка. Здесь практическая лингвистика произносит свой высший исторический суд! (Аплодисменты.)
Революция и национальный характер
Самое глубокое значение каждой великой революции, труднее всего поддающееся непосредственному измерению, состоит в том, что она оформляет и закаляет национальный характер. Представление о русском народе как о народе медлительном, пассивном, мечтательно-мистическом широко распространено, и не случайно: оно имеет свои корни в прошлом. Но до сих пор еще на Западе не оценены достаточно те глубокие изменения, которые внесла в народный характер революция. Да и могло ли быть иначе?
Каждый человек с жизненным опытом может вызвать в своей памяти образ знакомого юноши, впечатлительного, лирического, излишне чувствительного, который затем под действием сильного нравственного толчка сразу окреп, закалился, стал неузнаваем. В развитии целой нации подобные нравственные превращения совершает революция.
Февральское восстание против самодержавия, борьба против дворянства, против империалистской войны, – за мир, за землю, за национальное равноправие; Октябрьское восстание, низвержение буржуазии и тех партий, которые хотели соглашения с буржуазией; три года гражданской войны на кольцевом фронте в 8000 километров; годы блокады, нужды, голода, эпидемий; годы напряженного хозяйственного строительства, среди новых трудностей и лишений, – это суровая, но великая школа. Тяжелый молот дробит стекло, но кует сталь, – молот революции кует сталь народного характера. (Аплодисменты.)
«Кто же поверит, – с возмущением писал вскоре после переворота один из русских генералов Залесский, – чтобы дворник или сторож сделался бы вдруг председателем суда; больничный служитель – заведующим лазаретом; цирюльник – большим чиновником; прапорщик – главнокомандующим; чернорабочий – градоначальником; слесарь – начальником мастерской».
«Кто же поверит?» Пришлось поверить. Нельзя было не поверить, когда прапорщик разбил генералов; градоначальник из чернорабочих смирил сопротивление старой бюрократии; смазчик вагонов наладил транспорт; слесаря в качестве директоров подняли промышленность… Кто же поверит? Пусть попробуют теперь этому не верить!
В объяснение исключительной выносливости, которую проявляют народные массы Советского Союза за годы революции, некоторые иностранные наблюдатели ссылаются, по старой памяти, на пассивность русского характера. Грубый анахронизм! Революционные массы переносят лишения терпеливо, но не пассивно: они строют своими руками лучшее будущее и хотят построить его во что бы то ни стало! Но пусть классовый враг попробует извне навязать этим терпеливым массам свою волю… нет, лучше пусть уж не пробует! (Аплодисменты.)
Подчинить разуму хозяйство
Попытаемся, в заключение, установить место Октябрьского переворота не только в истории России, но в истории человечества.
В 1917 году на протяжении 8 месяцев сходятся две исторические кривые. Февральский переворот, запоздалый отголосок великих боев, разыгрывавшихся в предшествующие столетия на территории Нидерландов, Англии, Франции, почти всей континентальной Европы, примыкает к серии буржуазных революций. Октябрьский переворот возвещает и открывает господство пролетариата. На территории России первое свое большое поражение потерпел мировой капитализм. Цепь порвалась на слабейшем звене. Но порвалась цепь, а не только звено.
Капитализм исторически пережил себя как мировая система. Он перестал выполнять свою основную миссию – подъем человеческого могущества и богатства. Остановиться на достигнутой ступени человечество не может. Только новое повышение производительных сил при помощи плановой, т. е. социалистической организации производства и распределения может обеспечить людям – всем людям – достойный уровень существования и в то же время дать им драгоценное чувство свободы по отношению к их собственному хозяйству. Свободы в двух отношениях: во-первых, человек не вынужден будет отдавать физическому труду главную часть своей жизни; во-вторых, человек перестанет зависеть от законов рынка, от слепых и темных сил, которые складываются за его спиною. Он будет строить свое хозяйство свободно, по плану, с циркулем в руках. Дело идет на этот раз о том, чтобы просветить насквозь, рентгенизировать анатомию общества, обнаружить все его тайны и подчинить все его функции разуму и воле коллективного человека.
В этом смысле социализм должен стать новой ступенью в историческом восхождении человечества. Для нашего первобытного предка, который впервые вооружился каменным топором, вся природа представляла заговор таинственных и враждебных сил. Естественные науки рука об руку с практической технологией осветили с того времени природу до самых ее глубин. При помощи электрической энергии физик учиняет ныне расправу над ядром атома. Не далек уже час, когда наука, играя, разрешит задачу алхимии и станет превращать навоз в золото, а золото в навоз. Там, где неистовствовали демоны и фурии природы, ныне все смелее повелевает индустриальная воля человека.
Но победоносно борясь с природой, человек строил свои отношения к другим людям слепо, почти как пчелы и муравьи. С запозданием и крайне неуверенно он подходил к проблемам человеческого общества. Он начал с религии, чтоб затем перейти к политике. Реформация явилась первым успехом критического разума в той области, где царила мертвая традиция. (Неожиданные крики «Браво!», очевидно, со стороны группы студентов-теологов).
От церкви критическая мысль перешла к государству. В борьбе с абсолютизмом и средневековыми сословиями родилась и окрепла доктрина народного суверенитета и прав человека и гражданина; сложилась система парламентаризма. Критическая мысль проникла в область государственного управления. Политический рационализм демократии означал высшее достижение революционной буржуазии.
Но между природой и государством стоит хозяйство. От тирании старых стихий, земли, воды, огня и воздуха человека освободила техника, но только затем, чтобы подчинить его себе. Человек перестал быть рабом природы, чтобы стать рабом машины и еще хуже: рабом спроса и предложения. Нынешний мировой кризис особенно трагически свидетельствует о том, в какой мере человек, спускающийся на дно океана, поднимающийся в стратосферу, разговаривающий с антиподами на невидимых волнах, – в какой мере этот гордый и дерзкий повелитель природы является рабом слепых сил своего собственного хозяйства! Историческая задача нашей эпохи состоит в том, чтоб заменить разнузданную игру рынка разумным планом, дисциплинировать производительные силы, заставить их работать в гармонии друг с другом, покорно служа потребностям человека. Только на этой новой социальной основе человек выпрямит усталую спину и станет – каждый и каждая, не только избранные – полноправным гражданином в царстве мысли! (Аплодисменты.)
Но это не конец пути. Нет, это только его начало. Человек называет себя венцом создания. Он имеет на это некоторые права. Но кто сказал, что нынешний человек является последним и высшим представителем рода?
Нет, он физически, как и духовно, очень далек от совершенства, этот биологический недоносок, заболевший мыслью и не нашедший для себя органического равновесия.
Человечество не раз давало, правда, гигантов мысли и дела, которые поднимаются над современниками, как вершины над горной цепью. Людской род вправе гордиться своим Аристотелем, Шекспиром, Дарвиным, Бетховеном, Лапласом, Гете, Марксом, Эдисоном, Лениным. Но почему они так редки? Прежде всего потому, что они выходили почти исключительно из высших и средних классов; за редкими исключениями, проблески гениальности в угнетенных толщах народа погибали без расцвета. На также и потому, что самый процесс зачатия, развития и воспитания человека оставался и остается в основном делом случайности, не освещен насквозь, не рентгенизирован теорией и практикой, не подчинен сознанию и воле.
Антропология, биология, физиология, психология накопили горы материалов, чтобы поставить перед человеком во всем объеме задачу его собственного физического и духовного совершенствования и роста. Психоанализ приподнял гениальной рукой Зигмунда Фрейда крышку над тем колодцем, который называется поэтически «душой» человека. Оказалось, что наша сознательная мысль составляет только частицу в работе темных психических сил. Ученые-водолазы спускаются на дно океана и фотографируют таинственных рыб. Мысль человека, спустившись на дно его собственного душевного колодца, должна осветить наиболее таинственные движущие силы психики и подчинить их разуму и воле.
Совладав с анархическими силами собственного общества, человек возьмет самого себя в обработку, в ступу, в реторту химика. Человечество впервые взглянет на себя, как на сырой материал или в лучшем случае на физический и психический полуфабрикат. Социализм будет означать прыжок из царства необходимости в царство свободы также и в том смысле, что нынешний противоречивый, негармоничный человек расчистит дорогу новой, более высокой и более счастливой расе. (Аплодисменты. Часть аудитории поет «Интернационал»).
27 ноября 1932 г.